>>> 16005

Сказка о разработчике

Задумал как-то игру сделать. Да не какую-нибудь там, а ролевую, народ потешить, себя показать.

Только как ее делать-то непонятно, я ж в них не играл никогда, токмо в ночи невервинтерские по малолетству за ящиком бесовским поигрывал от бати тайком. Пошел к бабке-ведунье, на околице у нас жила, злющая - как по дворам пойдет, так давай слова-имена бесовские кликать. Бабы ее со двора гонят, крестятся, а она пуще прежнего начинает, цифры какие-то поминает, словно бы Троицу благую, но с пятеркой какой-то, лютое что-то готовит, ей-богу, готовит.

Ну да делать нечего, игру-то делать надобно.

От мамки под вечер улизнул, пока она вечерние отбивала перед иконами. Захожу в избу бабкину, а там хоть глаз коли - темно, да воняет словно кошка сдохла. Говорю ей:

- Не серчай, старая, гостинец мой прими, да расскажи как игру-то настольную делать.

Ох и зыркнула она на меня, яблоки моченые, которые я с погреба упер, пока батя не видел, схватила, да на лавку усадила.

- Слушай, - говорит, а сам яблоки обсасывает, сок аж в разные стороны летит, по бородавкам стекает. - Один раз говорю, повторять не буду. Перво-наперво запомни: книги никакие не читай, от них токмо вред один. Мысли твои собьют, будешь по писанному делать, да по проторенному пойдешь, ничего толково не сотворишь. Вот тебе рецепт мой: иди в лес глубокий, да хозяину-лешему поклонись. Скажи пусть избу тебе подсобит сделать. Как избу срубишь - заходи внутрь и четырнадцать лет не выходи, покуда игру-то не сделаешь. Ежели выйдешь али книгу какую прочтешь - тут-то волшба и выйдет вся!

Ох испугался я! Четырнадцать лет-то в избе сидеть, где это видано?! Мамка с татькой с горя-то ума лишатся. Говорю ей:

- Мне бы, бабушка, побыстрее, четырнадцать-то лет срок уж больно большой, не выдержу, по родне скучать буду.

Сплюнула она косточкой яблочной, да лаптем плевок растерла.

- Вот так старая школа и пропадает! Никому не надо как в старые времена делать, всем системы легкие подавай, да отышрыша побольше! А отыгрыш, он от Лукавого, от Сатаны, говорю тебе! Где это видано, чтоб человек за других говорил! А кто будет мастера проклятущего от произвола останавливать? Ох, намаетесь вы, ох и наплачетесь вы!

Я уже к выходу в сени боком, аки краб заморский пячусь, а бабка вдруг посреди избы застыла. Посмотрела на меня исподлобья, словно я вошь какая.

- Быстро хочешь? Будет тебе быстро! За четверть часа управишься!

Закрутилась она посреди избы, волчком завертелась да завыла, аки медведь-подранок. Я от испугу бежать пустился, да под ноги кошка бросилась, я об нее споткнулся и на пол полетел, носом доски пересчитывать.

Поднимаюсь, а в избе нет никого и за окнами темнота, словно не вечер, а ночь глубокая, беззвездная.

Я давай дверь ломать, стекла бить, а они не поддаются, словно каменные.

Вдруг за печкой-то зашуршал, мелко-мелко, будто мышиный выводок какой.

Все молитвы, которым меня мамка, учила сразу вспомнились, стою, одними губами Отче Наш шепчу, а из-за печи выходят карлики такие маленькие, черные, мерзонькие, просят:

- Дай нам работы!

Я им вместо ответу "Господу Слава" кричу, а им как с гуся вода.

- Работу хотим! Игру делать! Дай нам работу! Дай, дай, дай!

- Хорошо! - отвечаю, - Будь по вашему! Сделаете мне игру!

Как они засуетились, забегали, как муравьи в муравейнике развороченном. Один из них коленку подставил, второй начал писать что-то быстро-быстро, все стены исписал, потом стирать начал...

Стою - ни жив ни мертв, шевельнуться боюсь. Думаю сейчас коленки у них закончатся - за меня примутся.

Не знаю сколько так еще стоял бы, да только в самый разгар работы вдруг петух голос подал.

Что тут началось! Начали они хозяина своего Ревиза какого-то вспоминать, кричат не успевают, мол, беда будет. Тут петух второй раз закричал, они и вовсе нечестивое что-то затеяли, прости Господи, говорить и то противно! А как третьи петухи настали, так разом все и исчезло, будто и не было ничего.

Только книга посреди избы лежит. Толстая такая, большая, как в церкви у батюшки на алтаре лежит. Только та-то книга святая, добрая, а от этой за версту гнилью и мерзостью несет.

Я дверь рванул на себя, а на пороге бабка стоит, ухмыляется.

- Что, - говорит, - сделал игру, соколик?

Через все дворы домой бросился, прибегаю, а мамка в слезы бросает, и батя - седой! - глазам не верит. Оказывается пять лет меня не было, уж и искать бросили, думали волки в лесу задрали или люди лихие похитили. Не изменился ты, говорят, словно не пять лет, а четверть часа прошло.

С тех поря я в игры эти бесовские не играю почти, и делать не делаю. Иногда только нападает охота кинуть что-нибудь, так я сразу ту книгу толстую, мерзкую вспоминаю, и словами божьими в играх обхожусь. Слова-то они завсегда лучше.