Адская шаверма
Александр Барышников, 1978 года рождения, выходя из своего дома на Торжковской улице, даже в кошмарном сне не мог себе представить, что его ожидает этим вечером. А ведь всё начиналась так хорошо: обнаружив, что в холодильнике отсутствует молоко с жирностью 3,2 процента, а было лишь условно-диетическое 2,5 процентное молоко, он отправился в магазин. Александр знал, что имеющееся молоко совершенно не пригодно для приготовления утренней овсянки, которой он привык питаться уже несколько месяцев. Кроме того, он знал, что ближайший круглосуточный магазин под вывеской «Шаверма у поребрика» в 96 процентах случаях продаёт именно 3,2 процентное молоко. Поэтому, он накинул лёгкое пальто, и недолго думая, пошёл в магазин.
Он почему-то не обратил никакого внимания на стоящую около магазина группу людей, громко спорящих по какому-то предмету. Видимо, точное процентное содержание жиров в молоке занимало на тот момент все его мысли. Однако, выходя с желанными покупками из магазина он уже был не настолько взбудоражен перспективой остаться без овсянки, что краем уха поймал отрывок беседы:
— Я те говорю, чувак, когда Каин основал Город, у него уже было потомство!
— Не было у него никого, он уже на месте им обзавёлся!
Предмет разговора Александру был не очень понятен, но он ненадолго прислушался. Стоящие же около магазина не преминули заметить, что за ними наблюдают, или, точнее, подслушивают, и вежливо поинтересовались у Александра:
— Ты чё, дед, забыл тут что-то? — начал один.
— Да стой ты, — вставил другой, — вдруг он шарит про Каина, давай его спросим.
— Хм, — первый внимательно посмотрел на пакеты молока в руках Александра, — х** его знает.
— Слышь, дед, — вставил третий, — если верить древним байкам…
Тут он начал излагать какую-то полную чушь, с точки зрения Александра, про каких-то Авеля с Каином, потом про их потомство, потом ещё про каких-то людей, со слишком сложными для запоминания именами. Хотя Александра уже начало немного трясти, поскольку, он не привык поздно ночью общаться в тёмном дворе с незнакомыми людьми, но, с другой стороны, раз его сразу не побили, то это всё вполне могло завершиться мирно. Когда рассказ был закончен, первый, заговоривший с ним, глядя в глаза поинтересовался у Александра:
— Ну кто прав, я или этот дебил, — от ткнул пальцев в одного из своих знакомых.
— М-м-мне кажется, — запинаясь начал припозднившийся любитель овсянки, — что сначала у этого Каина было своё, родное потомство, потом в новом городе оно стало таким, как вы о нём говорите.
— Чувак дело говорит!, — воскликнул до сих пор молчавший.
— Да? — ответил кто-то из спорщиков и помянул разнообразными словами всех родственников только что подавшего голос товарища.
Ещё двое других, перебивая друг друга вступили в разговор. Александр, прижимая молоко к себе, начал медленно пятится назад, спорщикам уже явно было не до него.
Кое-как, сбивая дыхание, Александр добрался до дома, пихнул молоко в холодильник и присел на край дивана. В голове у него вертелись многочисленные потомки до сих пор незнакомого ему товарища Каина и его сложные родственные отношения с толпой людей с труднопроизносимыми фамилиями. Кое-как он успокоился, и в скором времени отправился спать.
Однако, с тех пор Александр Барышников терпеть не может овсянки, и по утрам ест исключительно винегрет из варёных овощей с оливковым маслом.
