>>> 18060
О леснике и толкиенистах.
Федор Иванович работал лесником уже лет десять. И как-то раз к нему явились странные молодые люди - за разрешением провести на территории лесничества какой-то молодежный сбор.
Федор Иванович, умудренный опытом общения с участниками пьяных молодежных попоек, смутно представлял себе, чем может еще заниматься молодежь, кроме пьяного дебоша на фоне истлевших на костре шашлыков. Но ему было заявлено, что все будет чинно и благородно, мол - деревья валить не будут, за кострами будут следить, за собой поляну уберут, и вообще они какие-то «толкиенисты» и у них дисциплина...
Незнакомое слово «толкиенисты» напугало лесника больше всего. Пусть бы от них перло перегаром, все одно понятно, чего от них ждать, а тут на тебе… какая-то интеллигенция религиозная в лес засобиралась - не к добру!
- Вы, это… далеко в лес не ходите и не шумите, кабанчики у меня это… зверь пугливый, - настоятельно попросил лесник.
Однако молодые люди все так же вежливо заявили, что животных любят, и обижать их не будут.
"Малахольные какие-то!" – отметил про себя лесник, решив, что обязательно явится к ним в лагерь, чтобы воочию убедиться, что перед ним эти «очкарики» просто ломали комедию, а пришли просить заранее, чтобы он их не застукал за лесным развратом.
По прибытию на место ни пожаров, ни дыма, ни тем более вопящей на весь лес музыки он так и не обнаружил. Думал – не приехали… ан нет – есть лагерь, и даже примерно там, где он разрешил им его ставить. Но вот что странно – сам лагерь был похож на стойбище североамериканских индейцев. Да и обитатели были какие-то чудные – особенно их одежда. Никак, сектанты какие - подумал егерь, входя на территорию лагеря. И почитают какого-то «Толкиена»… бог какой-то, наверное – размышлял он, озираясь по сторонам. Вот действительно не угадал людей…
И тут у него екнуло сердце, ибо то, что он увидел впереди себя, было зрелищем не для слабонервных лесников. Посреди лагеря, на правильно оборудованном кострище, была установлена жаровня, на которой, медленно вращаясь на вертеле, жарился настоящий кабан, причем исполинских размеров.
Обозрев с удивлением результат откровенного браконьерства и победив первый шок, Федор Иванович, матеря все, что движется, летает и растет на этой поляне, двинулся выяснять отношение с двумя достаточно экзотически одетыми «поварами», обильно поливающими вращающуюся тушу какой-то жидкостью.
- Это… это что такое?! – загромыхал возмущенный лесник, тыча пальцем в уже хорошо прожаренную тушу копытного мутанта невероятных размеров.
- Это еда! - театрально причмокнув, хохотнули «браконьеры», тоже тыкая тушу коротким кинжалом.
- Да как вы смели… - начал было расходиться лесник, собирая вокруг себя благодарных слушателей. Схватил с пояса нож, ткнул кабану ножом в брюхо...
...Кабан оказался искуственным. Из папье-маше.
